Когда группа Herbie Hancock приступила к работе над альбомом «Crossings», продюсер Дэвид Рубинсон, огорченный невысокими цифрами продаж предыдущих их альбомов, записанных на Warner Bros., предложил использовать для завлечения публики новый инструмент с модным звуком синтезатор.
«Этой музыке не хватает чего-нибудь остренького, пикантного сказал он. Я знаю одного парня, он неплохо играет на этом ящике. Почему бы ему не сыграть что-нибудь у вас? Его зовут Патрик Глисон». Hancock вспоминал потом: Звучание синтезатора было необычным, пьянящим, загадочным, оно покорило меня навсегда. Синтезатор был тогда редким, экзотическим инструментом, звучавшим только на пластинках, в джазе и на сцене он еще не применялся. Патрик был первым, игравшим на «живом» синтезаторе. Как известно, в джазе музыка постоянно меняется и всегда куда-то двигается, иногда весьма интенсивно.
Нас ждала тяжелая работа по приручению нового звука. И сразу мы столкнулись с неожиданными трудностями восприятие звучания синтезатора изменялось во времени и пространстве. Казалось, это был один и тот же звук, но его восприятие менялось от того, с кем, где и когда ты его сыграл. И для кого. И когда пришло время набирать новую группу для записи второго альбома на фирме Columbia, я наконец решился буду играть на синтезаторе сам.
И я в конце концов освоил этот ящик, и он у меня все-таки зазвучал так, как я хотел его слышать. Не сразу и не очень легко все это далось. Вот где пригодилось умение в каждом звуке видеть его нотный скелет! Еще пришлось много повозиться с программированием и техническими бумагами. Конечно, есть люди, которые создают программы для синтезаторов легче и более удачные, чем получаются у меня. Многим удается найти задуманный звук достаточно быстро, но и я, хотя медленно, но верно, борясь за каждый полутон и призвук, всегда прихожу к намеченному звучанию.
Это совсем не значит, что мне надо находить какие-либо экзотические звуки. Я в большей степени исполнитель, а не программист, хотя мне и пришлось потратить много времени на программирование синтезаторов. Синтезатор всего лишь средство раскрыть уши и донести музыку в души людей, пробить стены неприятия. Исполнитель на синтезаторе должен иметь чутье на конечный результат воздействия своего звука на уши людей, и сам должен иметь очень хороший слух. Такой, какой нужен для игры на инструменте, и такой, какой нужен для игры в инструменты.
Вы понимаете меня для игры в звуки, в складывание из их мозаики звуковых картин. Конечно, у многих музыкантов имеется хороший «внутренний» слух для создания своего собственного звучания, но часто оказывается, что задуманные звуки это либо звуки трубы, либо саксофона, либо какого другого инструмента или их комбинация. Но это совсем не то, что надо. Звучание будет все равно беднее, чем у натуральных инструментов, может быть, только необычнее. Но этот этап в развитии музыки мы прошли давно, в начале шестидесятых. Играть на синтезаторе это совсем не то, что играть на рояле или каком другом акустическом инструменте. Он живет в звуке сам по себе, на нем играют не пальцами, не сердцем, а головой.
Тут нужна другая техника, техника воображения и фантазии. Но и техника программирования и всевозможных «примочек». Надо суметь точно представить себе звук, который собираешься получить, и оценить возможные пути его реализации. Мы используем различные педали, фильтры и прочие технические приставки и «прибамбасы», частенько создаем их сами, но, прежде всего, необходимо умение писать и отлаживать программы. Все это целая наука, совсем отдельная техническая наука.
Синтезатор это не орган, где прежде всего нужна техника пальцев, это инструмент, где больше всего важна техника ума. В общем, мы колдуем над клавишами, как ведьмы над огнем, размахивая дымящим паяльником, бормоча программы, заклинания и проклятия тем, кто придумал всю эту технику это никакими словами не описать. И при всем при этом мы мечтаем, чтобы конечный звук синтезатора казался таким же простым и естественным, как и звук рояля, саксофона или трубы!